маленький принц
22:45
[Завершим гештальт]
Исписся ты, исписся в недотрогу!©
Сказка третья. Вестник.
Конец времен – тема, от которой человечество никогда не откажется. С трепетом и надеждой ожидает оно дня, когда явится Судья, и решит все за них. Кто виноват, кто нет. Кто достоин вечных мук, кто – вечной благости. Но время идет, а Судья все не приходит, что наводит на мысль, что все это ложь, что нет никакого конца времен и никакого Судьи, и все это люди выдумали сами для себя, чтобы регулировать свое поведение и успокоить обиженных тем, что однажды их обидчики поплатятся за все разом. Человечество живет, отпавшее от своих пастухов, забывшее о них, и потому не знает, не хочет знать, сколько уже раз близился тот самый конец. И сколько уже раз находился тот самый Судья, который мог бы взять на себя труд уничтожить их всех разом, не особо заботясь о том, чтобы вычислить, кто из них заслуживал такого отношения. В этот раз Судья был настоящим. На мысль об этом наводил хотя бы тот факт, что о нем говорилось в самой древней книге мироздания, начатой еще королем драконом. Король дракон, несомненно, существовал, а значит, и Судья существовал тоже. Император-спутник Небесного Королевства поднял голову, откинул иссиня-черные волосы со лба и внимательно посмотрел на небо. Солнце в Королевстве не заходило никогда, однако это не мешало его удивительным глазам видеть каждую звездочку, включая те, свет которых должен был достигнуть этой точки мироздания через многие годы. Судья приближался. Окажется ли он таким, как описывают, или же есть смысл еще надеяться на спасение? Император-спутник отложил кисть, чтобы не посадить кляксу на холст, осторожно подул на краску и улыбнулся, довольный результатом.
Верховный Император не выходил из своих покоев с тех пор, как была установлена связь с Судьей. Вся семья была собрана в главном зале цитадели, и все слышали голос Судьи, явившегося за драконом. Таково было его предназначение, такова была воля мироздания, недовольного тем, как его создатель ухаживал за ним. Что-то кончается. Но начинается ли что-то новое, или привычный мир всенепременно рухнет в пучину хаоса и непрерывных войн? Император-спутник прикрыл глаза, вспоминая каждое слово, сказанное однажды отцом о Судье. Что о нем известно? Что можно о нем сказать? Когда это началось? В тот ли момент, когда император-спутник послал шифр, известный одному дракону, в координаты, неизвестные вовсе никому? В тот ли момент, когда все зеркала в его покоях взорвались, осыпав его осколками? В тот ли, когда дракон спрятался в самой глубокой точке земного океана и экранировал себя от любого воздействия? Нет, гораздо, гораздо раньше. Когда? Наверное, в тот момент, когда он увидел его глаза, сияющие, словно самые яркие звезды в черных небесах. В мозгу возникло легкое щекотание, и голос Судьи заполнил его, как вода заполняет сосуд. Полностью.
- Что ты видишь, когда смотришь на свое отражение в водах быстротечной реки? – спросил вестник конца.
- То же, что и ты, когда смотришь на свое, - мягко и дружелюбно ответил император-спутник.
С этого все началось. Миллионы лет назад. Когда император-спутник был еще младшим принцем Небесного Королевства, а Судья лежал, погруженный в глубокий сон, так далеко, что невозможно было даже представить, что существует что-то в такой дали. Нечеткие сны, за которые нельзя было даже зацепиться. Нечеткое ощущение, что что-то в них есть, что-то настоящее, скрытое от него. Этого было достаточно, чтобы цепляться. Чтобы пытаться поймать. А потом появились судьи, названные так, чтобы обозначить их принадлежность к вестнику конца. Отец вывел их род, пытаясь восстановить уничтоженную расу Судьи. Уничтоженную теми, на чью землю они пришли. Ирония мироздания порой потрясает воображение. Среди них нашелся один особенный. Тот, что не накидывал капюшона на лицо, позволяя разглядеть себя получше. И вскоре принц перестал понимать, кого видит перед собой, потому что жизнь его закрутилась стремительно, и глубоких потрясений на него свалилось столько, что любой другой давно сошел бы с ума. Принц же лишь расширил сознание. И взглянул в глаза Судьи через глаза его далекого потомка, выведенного искусственно и не способного прожить хоть сколько-нибудь долгую жизнь. Но всячески подготавливавшегося к его возвращению. Возможно, все это время он провел, слепо следуя случаю и воле мироздания. И не было в том его желания, не было в том никакого его участия. Только слепая судьба. Возмездие. Новое начало. Окончательная смерть.
Вестник оказался совсем не таким, как император-спутник себе представлял. Внушительного вида доспехи, частью которых он стал давным-давно, ярко блестели на солнце, но странным образом обезличивали. Гавриил почувствовал странную грусть от того, что невозможно было теперь взглянуть в сияющие белым светом глаза без зрачков и белков. Глаза, из которых струилась сама жизнь. Разве может быть кто-то с такими глазами вестником конца? Разве может? Император-спутник сделал шаг, но Верховный Император схватил его за предплечье, запрещая приближаться к гостю.
- Мы выполнили твои условия, - сказал Верховный Император. – Можешь брать след. Тебе никто не помешает.
Часть доспеха, изображающая голову, медленно кивнула, и Судья легко прянул с места, словно не он постоянно таскал на себе неподъемный для любого другого груз из металла, закаленного драконьим огнем. Император-спутник остался стоять. Краска на холсте к тому времени совершенно высохла, и он опасался лишь, что кто-нибудь наступит на холст, оставленный на полу, испортив оттиском своего ботинка воспоминание, которое император-спутник лелеял всю свою жизнь.
Он пришел на рассвете. Легко взобрался по стене прямо в раскрытое окно и уселся на подоконнике, чудом не проломив его своим весом. Император-спутник поднял голову над подушкой и неуверенно улыбнулся. Он совершенно не успел подготовиться к встрече, точнее – готовился к ней в другое время и другом месте. Но Судья не собирался ждать его готовности, и теперь рассматривал его, склонив металлическую голову набок. Ворох одеял, десяток подушек, спутанные сном длинные волосы цвета самой глубокой ночи, блестящие от возбуждения синие глаза, пухлые губы, в уголках которых запеклась кровь, болезненный румянец на бледном лице. Вестник спустился с подоконника и наклонился над кроватью, заставив императора-спутника отпрянуть, потерять равновесие и упасть на подушки.
- Кто тебя бил? – спокойно поинтересовался Судья, взяв узкий подбородок императора в металлические пальцы. – Твой брат? Который?
- Я сделал это сам, - ответил Гавриил. – За то, что сказал о тебе. За то, что хотел сказать.
Судья присел на край кровати. Подоткнул одеяло. Ласково пригладил взъерошенные волосы императора-спутника. Лязгнул металл. Гавриил спрятал лицо в широких ладонях, отчаянно шмыгая носом.
- Посмотри на меня, - попросил Судья, и было в его голосе что-то такое, что заставило императора поднять голову.
Серая кожа, мягкая на ощупь, совсем не такая, как у искусственных судей. Тонкие провода, соединяющие его с экзоскелетом, хочется оборвать, чтобы они не портили, не калечили прекрасное, тонкой работы лицо. Большие, теплые, совершенно точно теплые глаза, из которых течет сама жизнь, словно огонь, пылающий внутри, не может находиться взаперти, не хочет быть ограниченным одним лишь телом, ищет выхода, и изливается на весь мир вот так. Через глаза. Как звезды на ночном небе. Самые яркие, самые…
- Я разберусь с драконом так быстро, как только смогу, - пообещал Судья. – И обязательно вернусь. Я останусь здесь, с тобой. До тех пор, пока ты не решишь, что можешь без меня обойтись. Договорились?
- Не верю тебе, - хрипло проговорил император-спутник. – Вы всегда уходите. Все. Сначала отец. Потом Смирре. Теперь ты. Ты уйдешь и никогда не вернешься. Никогда не найдешь его, потому что такая битва не должна быть, потому что не бывает никогда решающих сражений такого масштаба. И будете вы вечно скитаться, бегая друг от друга, а я к тому времени умру, потому что свет моей звезды иссякнет, и…
- Так было раньше, - мягко заметил Судья, осторожно поглаживая металлическими пальцами побледневшую щеку императора. – Что-то кончается, малыш. Что-то начинается. Так всегда было и всегда будет. Для того, чтобы кончилось одиночество, требуются как минимум двое.
- Однажды отец спросил меня…
Судья улыбнулся, и Гавриил замолчал, отвечая на его улыбку. Потом металлические пластины встали на свое место, вестник поднялся и исчез в окне, не прощаясь, оставляя за собой легкий запах космического ветра. Император-спутник поднялся с кровати и неожиданно вспомнил, что так и не показал ему холст. Возможно, это было к лучшему, потому что изображение на холсте не могло идти ни в какое сравнение с тем, что ему позволено было увидеть. Укладываясь спать снова, провожая глазами металлический корпус Судьи, еще виднеющийся в проеме окна, император-спутник внезапно понял, что он, наконец, повзрослел. И, конечно, теперь точно знает ответ на вопрос, что задал ему Яхве в ту пору, когда он еще мог пошевелить каждым пальчиком на своих детских ногах. Жаль, что больше не было Яхве, чтобы сказать ему об этом. Что-то кончается. Император-спутник уткнулся носом в подушку, улыбаясь воспоминаниям о руке на своих волосах и заботливо подоткнутом одеяле. Что-то начинается.
Сказка третья. Вестник.
Конец времен – тема, от которой человечество никогда не откажется. С трепетом и надеждой ожидает оно дня, когда явится Судья, и решит все за них. Кто виноват, кто нет. Кто достоин вечных мук, кто – вечной благости. Но время идет, а Судья все не приходит, что наводит на мысль, что все это ложь, что нет никакого конца времен и никакого Судьи, и все это люди выдумали сами для себя, чтобы регулировать свое поведение и успокоить обиженных тем, что однажды их обидчики поплатятся за все разом. Человечество живет, отпавшее от своих пастухов, забывшее о них, и потому не знает, не хочет знать, сколько уже раз близился тот самый конец. И сколько уже раз находился тот самый Судья, который мог бы взять на себя труд уничтожить их всех разом, не особо заботясь о том, чтобы вычислить, кто из них заслуживал такого отношения. В этот раз Судья был настоящим. На мысль об этом наводил хотя бы тот факт, что о нем говорилось в самой древней книге мироздания, начатой еще королем драконом. Король дракон, несомненно, существовал, а значит, и Судья существовал тоже. Император-спутник Небесного Королевства поднял голову, откинул иссиня-черные волосы со лба и внимательно посмотрел на небо. Солнце в Королевстве не заходило никогда, однако это не мешало его удивительным глазам видеть каждую звездочку, включая те, свет которых должен был достигнуть этой точки мироздания через многие годы. Судья приближался. Окажется ли он таким, как описывают, или же есть смысл еще надеяться на спасение? Император-спутник отложил кисть, чтобы не посадить кляксу на холст, осторожно подул на краску и улыбнулся, довольный результатом.
Верховный Император не выходил из своих покоев с тех пор, как была установлена связь с Судьей. Вся семья была собрана в главном зале цитадели, и все слышали голос Судьи, явившегося за драконом. Таково было его предназначение, такова была воля мироздания, недовольного тем, как его создатель ухаживал за ним. Что-то кончается. Но начинается ли что-то новое, или привычный мир всенепременно рухнет в пучину хаоса и непрерывных войн? Император-спутник прикрыл глаза, вспоминая каждое слово, сказанное однажды отцом о Судье. Что о нем известно? Что можно о нем сказать? Когда это началось? В тот ли момент, когда император-спутник послал шифр, известный одному дракону, в координаты, неизвестные вовсе никому? В тот ли момент, когда все зеркала в его покоях взорвались, осыпав его осколками? В тот ли, когда дракон спрятался в самой глубокой точке земного океана и экранировал себя от любого воздействия? Нет, гораздо, гораздо раньше. Когда? Наверное, в тот момент, когда он увидел его глаза, сияющие, словно самые яркие звезды в черных небесах. В мозгу возникло легкое щекотание, и голос Судьи заполнил его, как вода заполняет сосуд. Полностью.
- Что ты видишь, когда смотришь на свое отражение в водах быстротечной реки? – спросил вестник конца.
- То же, что и ты, когда смотришь на свое, - мягко и дружелюбно ответил император-спутник.
С этого все началось. Миллионы лет назад. Когда император-спутник был еще младшим принцем Небесного Королевства, а Судья лежал, погруженный в глубокий сон, так далеко, что невозможно было даже представить, что существует что-то в такой дали. Нечеткие сны, за которые нельзя было даже зацепиться. Нечеткое ощущение, что что-то в них есть, что-то настоящее, скрытое от него. Этого было достаточно, чтобы цепляться. Чтобы пытаться поймать. А потом появились судьи, названные так, чтобы обозначить их принадлежность к вестнику конца. Отец вывел их род, пытаясь восстановить уничтоженную расу Судьи. Уничтоженную теми, на чью землю они пришли. Ирония мироздания порой потрясает воображение. Среди них нашелся один особенный. Тот, что не накидывал капюшона на лицо, позволяя разглядеть себя получше. И вскоре принц перестал понимать, кого видит перед собой, потому что жизнь его закрутилась стремительно, и глубоких потрясений на него свалилось столько, что любой другой давно сошел бы с ума. Принц же лишь расширил сознание. И взглянул в глаза Судьи через глаза его далекого потомка, выведенного искусственно и не способного прожить хоть сколько-нибудь долгую жизнь. Но всячески подготавливавшегося к его возвращению. Возможно, все это время он провел, слепо следуя случаю и воле мироздания. И не было в том его желания, не было в том никакого его участия. Только слепая судьба. Возмездие. Новое начало. Окончательная смерть.
Вестник оказался совсем не таким, как император-спутник себе представлял. Внушительного вида доспехи, частью которых он стал давным-давно, ярко блестели на солнце, но странным образом обезличивали. Гавриил почувствовал странную грусть от того, что невозможно было теперь взглянуть в сияющие белым светом глаза без зрачков и белков. Глаза, из которых струилась сама жизнь. Разве может быть кто-то с такими глазами вестником конца? Разве может? Император-спутник сделал шаг, но Верховный Император схватил его за предплечье, запрещая приближаться к гостю.
- Мы выполнили твои условия, - сказал Верховный Император. – Можешь брать след. Тебе никто не помешает.
Часть доспеха, изображающая голову, медленно кивнула, и Судья легко прянул с места, словно не он постоянно таскал на себе неподъемный для любого другого груз из металла, закаленного драконьим огнем. Император-спутник остался стоять. Краска на холсте к тому времени совершенно высохла, и он опасался лишь, что кто-нибудь наступит на холст, оставленный на полу, испортив оттиском своего ботинка воспоминание, которое император-спутник лелеял всю свою жизнь.
Он пришел на рассвете. Легко взобрался по стене прямо в раскрытое окно и уселся на подоконнике, чудом не проломив его своим весом. Император-спутник поднял голову над подушкой и неуверенно улыбнулся. Он совершенно не успел подготовиться к встрече, точнее – готовился к ней в другое время и другом месте. Но Судья не собирался ждать его готовности, и теперь рассматривал его, склонив металлическую голову набок. Ворох одеял, десяток подушек, спутанные сном длинные волосы цвета самой глубокой ночи, блестящие от возбуждения синие глаза, пухлые губы, в уголках которых запеклась кровь, болезненный румянец на бледном лице. Вестник спустился с подоконника и наклонился над кроватью, заставив императора-спутника отпрянуть, потерять равновесие и упасть на подушки.
- Кто тебя бил? – спокойно поинтересовался Судья, взяв узкий подбородок императора в металлические пальцы. – Твой брат? Который?
- Я сделал это сам, - ответил Гавриил. – За то, что сказал о тебе. За то, что хотел сказать.
Судья присел на край кровати. Подоткнул одеяло. Ласково пригладил взъерошенные волосы императора-спутника. Лязгнул металл. Гавриил спрятал лицо в широких ладонях, отчаянно шмыгая носом.
- Посмотри на меня, - попросил Судья, и было в его голосе что-то такое, что заставило императора поднять голову.
Серая кожа, мягкая на ощупь, совсем не такая, как у искусственных судей. Тонкие провода, соединяющие его с экзоскелетом, хочется оборвать, чтобы они не портили, не калечили прекрасное, тонкой работы лицо. Большие, теплые, совершенно точно теплые глаза, из которых течет сама жизнь, словно огонь, пылающий внутри, не может находиться взаперти, не хочет быть ограниченным одним лишь телом, ищет выхода, и изливается на весь мир вот так. Через глаза. Как звезды на ночном небе. Самые яркие, самые…
- Я разберусь с драконом так быстро, как только смогу, - пообещал Судья. – И обязательно вернусь. Я останусь здесь, с тобой. До тех пор, пока ты не решишь, что можешь без меня обойтись. Договорились?
- Не верю тебе, - хрипло проговорил император-спутник. – Вы всегда уходите. Все. Сначала отец. Потом Смирре. Теперь ты. Ты уйдешь и никогда не вернешься. Никогда не найдешь его, потому что такая битва не должна быть, потому что не бывает никогда решающих сражений такого масштаба. И будете вы вечно скитаться, бегая друг от друга, а я к тому времени умру, потому что свет моей звезды иссякнет, и…
- Так было раньше, - мягко заметил Судья, осторожно поглаживая металлическими пальцами побледневшую щеку императора. – Что-то кончается, малыш. Что-то начинается. Так всегда было и всегда будет. Для того, чтобы кончилось одиночество, требуются как минимум двое.
- Однажды отец спросил меня…
Судья улыбнулся, и Гавриил замолчал, отвечая на его улыбку. Потом металлические пластины встали на свое место, вестник поднялся и исчез в окне, не прощаясь, оставляя за собой легкий запах космического ветра. Император-спутник поднялся с кровати и неожиданно вспомнил, что так и не показал ему холст. Возможно, это было к лучшему, потому что изображение на холсте не могло идти ни в какое сравнение с тем, что ему позволено было увидеть. Укладываясь спать снова, провожая глазами металлический корпус Судьи, еще виднеющийся в проеме окна, император-спутник внезапно понял, что он, наконец, повзрослел. И, конечно, теперь точно знает ответ на вопрос, что задал ему Яхве в ту пору, когда он еще мог пошевелить каждым пальчиком на своих детских ногах. Жаль, что больше не было Яхве, чтобы сказать ему об этом. Что-то кончается. Император-спутник уткнулся носом в подушку, улыбаясь воспоминаниям о руке на своих волосах и заботливо подоткнутом одеяле. Что-то начинается.
17.10.2020 в 09:49
17.10.2020 в 09:53
17.10.2020 в 10:03
Это был первый солдат, первый из тысяч, последовавших за драконом, которых мы знаем, как блистательную королевскую армию, смертоносные отряды, о которых я тебе уже рассказывал.
Шло время, армия множилась, защищая миры, подвергнувшиеся нападению со стороны более агрессивных соседей, слава Первого шагала впереди него, и ему уже не было нужды участвовать в сражениях. Каждому он давал ровно сутки на то, чтобы отказаться от своих притязаний и сложить оружие, и в большинстве случаев, устрашенные рассказами о его жестокости, агрессоры сдавались, и кровопролитных битв удавалось избежать.
Хотя в моем случае, с армией как раз было все наоборот. И Судьи тоже есть, правда, не такие. Возможно, просто от такого глобального размаха естественно, когда что-то отзывается. Ну или нет.
17.10.2020 в 10:05
17.10.2020 в 10:07