маленький принц
О подданных Королевства говорилось, что те обитают под солнцем и луной. Так оно, конечно же, и было. Королевство представляло собой огромный материк, плывущий высоко над твердью и надежно скрытый от человеческого взгляда и проникновения любого материального объекта. Структура Королевства менялась с течением времени. Оно началось с маленького домика, напоминавшего сторожку и стоявшего на небольшой бетонной платформе. Однако градостроительный и генно-инженерный талант основателя превратил его в материк, населенный сильными и красивыми существами, интересы которых не ограничивались войной, несмотря на то, что рождены они были именно для нее. Королевская семья насчитывала семь членов: самого основателя и шестерых его сыновей, каждый из которых обладал одним ярко выраженным талантом и целой россыпью других, менее развитых особенностей.
читать дальшеНапример, Михаил, рожденный для того, чтобы вести в бой армию Королевства, помимо безусловного военного гения обладал способностью с легкостью отличать ложь от правды: соврать ему не мог никто, даже отец, и это обстоятельство существенно облегчило работу судебной системы с появлением человечества. Рафаил – блестящий военный медик, бесстрашный и вместе с тем сострадательный, обладал способностью приручить любое животное, даже дракона. Или трехголового пса, становившегося в его руках послушным и ласковым. Уриил, представлявший собой воплощение пламени, неожиданно возлюбил флору тверди и в каком-то смысле отшельнический образ жизни, что привело к тому, что большую часть своей жизни он проводил внизу. Самаил создавал иллюзии, неотличимые от реальности и способные нанести реальный вред, но вместе с тем питал страсть к поэзии и был чрезвычайно любвеобилен. В самые темные времена его шутки и задорный смех вселяли надежду в сердца небожителей. Конечно, Королевство пережило немало потрясений, и теперь мало походило на тот зачаток империи, каким оно было после победы над демиургами.
Самаилу казалось, что сейчас Королевство – снова всего лишь дом на бетонной платформе, а все остальное – всего лишь осколки, фантомы, отголоски прошлого. Много времени он провел на тверди, еще больше – за пределами сознания, и теперь, вернувшись, ощущал гнетущую пустоту. Незамеченный никем, он проходил по пустым коридорам. Великолепные витражи, расцвеченные солнцем с левой стороны и луной с правой, наполняли их ровным, восхитительным светом. Но некоторые витражи оказались разбиты, стекло так и не заменили, и Самаил думал, что и не заменят. Попадались открытые двери, за которыми темнели пыльные кабинеты с тяжелыми дубовыми столами, заваленными отцовскими вещами, к которым он никогда больше не прикоснется. Дневники, книги, пробирки и колбы, перегонные кубы… Осколки стекла с капельками краски. Почти все комнаты оказались брошенными. Но самое страшное – оказался брошенным тронный зал. Войдя, Самаил почтительно поклонился пустому трону, представлявшему собой обыкновенное кресло с высокой спинкой и бархатной обивкой. Макошь тронула его за руку, но не решилась взять, и ее ладонь беспомощно опустилась. Чувствуя легкое касание ее мизинца, Самаил сдерживался из последних сил, что было чрезвычайно сложно, учитывая его буйный нрав.
- Надо найти кого-нибудь, - сказал он, чтобы нарушить тишину. – Узнать, что здесь происходит.
- Ты уверен? – голос Макоши был тихим и испуганным. – Может, мне лучше вернуться? На случай, если…
- Не говори чепухи, дорогая, - Самаил поморщился и закрыл дверь. – Они не вышли через дверь. Они исчезли из ванной. Это должно тебе о чем-нибудь говорить. Ну же, ты же не дура. Пойдем.
Он взял ее, обиженно замолчавшую, за руку и повел прочь. Они прошли мимо неприметной двери в райский сад, рядом с которой никого не оказалось, потому что это была служебная дверь, и кроме императоров ею никто не пользовался. Самаил, тем не менее, расстроился все равно. Он уже настроил себя на печальные открытия, и ничто не могло вернуть ему присутствие духа и уверенности в будущем. Кроме, пожалуй, дубовой настойки, но до встречи с ней требовалось решить насущные проблемы. Обойдя всю цитадель, они, наконец, дошли до единственной обитаемой комнаты. Оставив Макошь в коридоре, Самаил осторожно проник в покои одного из младших братьев, прикрыл за собой дверь и открыл рот, чтобы поздороваться, но не смог придумать, как это лучше сделать после всего, что произошло.
Рафаил тем временем вязал. Он сидел, удобно устроившись у окна, так, чтобы свет в достаточном количестве падал на его рукоделие. Он был самым обыкновенным из всех братьев. Не было в нем ни мужественной красоты Михаила, ни утонченного аристократизма Люцифера, ни эпатажности Гавриила, ни урииловых невероятных глаз. Чем младше был принц, тем светлее получались его волосы. Так, у Люцифера они были черными, у Михаила – каштановыми, у Уриила – рыжеватыми (если, конечно, он еще помнил об этом), у Самаила – соломенными, Рафаил же был платиновым блондином, чуть-чуть не дотянув до мышиного цвета. На солнце волосы его все-таки отливали золотом, но в лунном свете светились серебром. При такой прогрессии Гавриил должен был получиться беловолосым, но как-то не вышло. Собственно, это обстоятельство и навело Самаила на интересные мысли, которые вылились в большие проблемы, как это всегда бывало.
- Привет, - просто сказал Рафаил, откладывая вязание и глядя на брата добрыми голубыми глазами.
- Привет, - Самаил замялся, не зная, что говорить дальше, но его язык справился без помощи мозга. – Что вяжешь?
- Это? – Рафаил поднял бесформенный пока кусок и неожиданно улыбнулся. – Нужную вещь. Должен получиться свитер, но и шарф тоже сойдет.
- Как из свитера может получиться шарф? – Самаил тряхнул головой и скорчил рожицу, призванную выразить его недоумение.
- Это из шарфа может получиться свитер, - поправил Рафаил. – Пригласи девушку войти. Ты ведешь себя как крестьянин, снова. Это нехорошо.
Макошь скользнула в комнату и остановилась, спрятавшись за Самаилом. Он стоял, ощущая прикосновение ее мягких грудей и дрожащих рук, и старался не слишком отвлекаться на эти обстоятельства. Но Рафаил все равно улыбался. Той улыбкой, которую Самаил не переносил: понимающей, сочувствующей, блаженной. Из всех братьев он больше остальных походил на ангела в представлении людей. Не удивительно, что в итоге он остался один с вязальными спицами.
- Сударыня, мне потребуется ваша помощь, - Рафаил приподнял подбородок, чтобы видеть Макошь через могучее плечо брата. – Ваши нити. Будьте так любезны.
- Чьи вам нужны? – голос богини дрожал, как и она сама. – Я обязана предупредить вас о последствиях.
- Последствия мы имеем сейчас, - Рафаил поднялся и протянул руку. – Все остальное не имеет значения. Мне нужна нить Кощея, нить Баюна и, пожалуй, ваши. Если, конечно, вы намерены исправить ситуацию. Если нет, будьте так любезны, отмотайте мне немного моей.
Макошь помолчала. Самаил не прерывал ее раздумий, зная, какая дилемма стоит сейчас перед ней. Если она выполнит просьбу Рафаила, то окончательно разорвет все связи со своим миром. Любить архангела и действовать на стороне Королевства – абсолютно разные вещи, это было известно и демиургам, и небожителям. Взгляд Рафаила раздражал еще больше, чем его улыбка. «Если ты не захочешь, я пойму и не стану злиться на тебя, все равно спасибо за то, что ты здесь», - вот, что читалось в нем. Кроме того, Самаил начал понимать, зачем брату потребовались все эти нити. И ему не понравилось, что идея пришла в голову именно Рафаилу. Он не мог объяснить сам себе, почему младший брат, не причинивший никому никакого вреда ни разу за свою долгую жизнь, так раздражал его. Возможно, потому и раздражал.
- Хорошо, - медленно проговорила Макошь. – Я дам тебе то, что ты просишь.
И уже в том, что она обратилась к брату на «ты» Самаил увидел ее согласие на всё. Ему хотелось обнять ее. Хотелось обнять ее так сильно, чтобы она запищала, чтобы засмеялась и заколотила ладошками по его плечам. Хотелось целовать ее смеющийся рот и говорить ей, как она восхитительна. Потому что этим согласием, этим легким «ты» она сказала: я остаюсь с вами, пока не умру. Подобное согласие дается и при вечном обете, который заменял в среде демиургов брак, и Самаил взглянул на Рафаила со снисходительной благожелательностью: благодаря брату ему не пришлось предлагать Макоши подобное, и он все еще мог ночевать, где и с кем ему вздумается. Если найдет здесь, конечно, хотя бы кого-нибудь.
- Прежде чем вы начнете совершать всякие всячины, ответь мне на один вопрос, братец заяц, - сказал Самаил, приближаясь к Рафаилу и кладя руку на его узкое плечо. – Куда, тьма тебя забери, все подевались?
- Хороший вопрос, - младший брат перестал улыбаться. – Для того мне и нужны нити. Они приведут вас к ответам. Я видел Гавриила несколько часов назад, но после уже не смог обнаружить его. Так как последний раз я видел его с Баюном, логично предположить, что с ним он и остался. Поэтому мне нужна нить этого хулигана. А нить Кощея… Крепись, брат, у меня плохие известия. Наш король отправился к нему, прежде чем исчезнуть. Я не вижу его ни в воде, ни в зеркалах. Я не знаю, жив ли он.
Самаил хмыкнул и криво улыбнулся. Макошь молча извлекала нити из ткани мироздания. Рафаил смотрел на него прямо и спокойно, но тревога легко читалась в его глазах. Впрочем, для него Михаил все еще оставался королем, а не братом. Еще одна черта, выводившая Самаила из себя. На этот раз он сдержался, но прежде очень любил задавать Рафаилу вопрос, перестал ли Михаил быть его братом, став королем. Ответа он до сих пор так и не получил, но это и не требовалось. Рафаил был верным подданным. Он заботился о тех, кому надо было помочь. Его «надо» распространялось на всех живых существ, включая демиургов и исключая только людей, и то не всегда. Он был рожден, чтобы исцелять, и он исцелял. Но семейные узы мало для него значили. Поэтому он легче остальных смирился с ролью полезной вещи и легко выполнял ее, нисколько не страдая от того, что отец его не любит. Самаил не мог припомнить никого, кого отец любил бы по-настоящему. Разве что только Гавриила, да и эта «любовь» не помешала ему уйти, оставив всех их в весьма печальном положении.
- Не волнуйся, - Самаил похлопал брата по плечу и придал своей улыбке ободряющее выражение. – Мы выясним, что с ним.
- Я не знаю, с чего лучше начать, - серьезно ответил Рафаил. – Кощей явно старается разделить нас, отвлечь. Но в чем его главная цель? Допустим, Михаил жив и у него. Это мне ясно. Курица без головы долго не живет, но феерично бегает. Он вдоволь полюбуется нашими попытками решить проблему, а после нападет. Для него это будет легким ужином. Проблема в том, что я не знаю, действует ли Баюн по его указке. С одной стороны, Гавриил представляет интерес как младший император, и в случае отсутствия Михаила именно он становится у руля. Отсутствие их обоих – уже серьезная проблема, Кощей не может не знать об этом. С другой стороны, Баюн вряд ли вникал в наш политический строй, а приказа о том, чтобы поймать Гавриила, он не получал. Это мне известно совершенно точно. Впрочем, он и первый-то приказ выполнил кое-как. Стащил тебя вместо Василисы, которую посадили прямо перед его носом. Ты наверняка польщен, но его это характеризует как безответственного исполнителя. Вопрос: зачем ему Гавриил? Что он за него хочет? И, наконец, главный вопрос: где во всем этом бедламе Книга, которую ты срезал? И почему она позволила тебе себя украсть?
- Она что сделала? – Самаил вытаращился на Рафаила так, словно видел впервые в жизни. – Что ты несешь?!
- Что имею, то и несу, - Рафаил развел руками и удивленно взметнул брови. – Книга – живой организм, она обладает собственным интеллектом и характером. Именно поэтому доступ к ней настолько ограничен, а ее утеря – настоящее бедствие. Я подозреваю, что имеет место побег.
- Ах ты ж еж косматый, поперек шерсти волосатый… - простонал Самаил. – Книга! Сбежала! Что дальше, Раф?
- А дальше, Сэм, - Рафаил впервые обратился к нему по имени, да еще и сократил, что вызвало в теле старшего брата дрожь. – Мы все – ее сюжет. И я не знаю, кому молиться, чтобы все это было комедией, а не триллером. Сударыня, нити готовы?
Макошь молча протянула ладонь, на которой блестели маленькие тонкие ниточки. Самаил попытался угадать, какая кому принадлежит, но, когда богиня начала объяснять, понял, что ошибся. Так, черная нить принадлежала Кощею, здесь он, допустим, угадал. Но золотая нить оказалась кошачьей, а белая – нитью Гавриила. Его собственная нить неожиданно вышла зеленой, а нить Макоши – синей. Рафаил принял их бережно и вплел в вязание так ловко и быстро, как не смогла бы и богиня, привыкшая видеть их и прикасаться к ним каждый день. После он сел и продолжил вязать с рассеянным видом, словно серьезный разговор напрочь вылетел из его головы. Самаил шепнул Макоши, чтобы она выбрала комнату с самой широкой кроватью и ждала его там. Нежелание Рафаила обсуждать что-то в ее присутствии было очевидно, и он боялся, что это ее расстроит. Дождавшись, пока стук ее каблучков стихнет, он закрыл дверь и прислонился к ней для надежности. Рафаил вязал. Самаил следил за ловкими движениями его рук и ждал.
- Получается, за главного остаюсь я, - сказал, наконец, младший брат, не отвлекаясь от работы. – Уриила, как всегда, найти невозможно. У меня тысячи три рядовых, пара сотен офицеров и ни одного генерала среди них. А я военное дело знаю только в теории. Как бы я хотел, чтобы ты остался, Сэм!
- Ты кое-кого намеренно обходишь, да?
- Его присутствие здесь нежелательно. Да я и не думаю, что он согласится. Сэм, ты правда думаешь, что впускать его в королевство с пустым троном и мной в качестве правителя – хорошая идея? – Рафаил опустил руки с вязанием и взглянул на брата грустными, страдающими глазами. – Поверь, я люблю его так же, как ты, но…
- Да что ты говоришь! – не выдержал Самаил. – Кого ты любишь? Люцифера? Да ты хоть помнишь, как он выглядит? А Михаил? Давно ты смотрел на него? Или у тебя есть личная ямочка перед троном, которую ты пробил собственным лбом? А мелкий? Ты удивительно много знаешь о Книге для того, кто не перекинулся с ним ни словом с тех пор, как он стал младшим императором! Что, неужто ты надеялся, что это место достанется тебе? При всей твоей идеальности? Ради этого все? Поэтому ты не хочешь, чтобы Люцифер вошел в город? Боишься, что он увидит это и прибьет тебя на месте!
- По порядку, - Рафаил ответил на едкую речь брата, которую тот выплюнул ему в лицо, мягкой и понимающей улыбкой, отчего Самаил сжал кулаки и едва не заорал от раздражения. – Я помню, как выглядит Люцифер. Я встречаюсь с ним каждый седьмой день на закате, и мы проводим вместе никак не меньше дюжины часов. На Михаила я смотрел как раз перед тем, как он отправился к Бессмертному по его приглашению. Он давал мне указания на тот случай, если с ним что-то произойдет, и я сказал ему, что он должен послать меня, поскольку без него все эти указания невыполнимы. Он показался мне обеспокоенным, и потому я не стал настаивать. От Гавриила не было никаких известий, и я посчитал, что он подозревает Кощея в… нехороших вещах. Что касается самого Гавриила, то я его личный врач. И ты удивительно мало знаешь о том, кого пренебрежительно величаешь мелким. Я знаю такое, от чего у тебя волосы во всех местах дыбом встанут. Я не хочу, чтобы Люцифер вошел в город потому, что он усядется на трон и сложит ручки на царственной груди. И будет пальчиком показывать на тех, кого надо убить. Мне это не нравится. Он займется местью, а не защитой, и меня слушать не станет, несмотря на наши хорошие отношения.
- Но он войдет, - прорычал Самаил, стукнув кулаком по дверному косяку, чтобы хотя бы чуть-чуть сбросить пар. – И ты примешь его. И попросишь его помочь тебе. Потому что, как ты верно заметил, ты в военном деле полный ноль. А он – один из хитрейших, храбрейших и изворотливейших генералов, каких я знаю. В отсутствие Михаила, он – лучшее, что у нас есть. Я не смогу закрыть вас от Бессмертного. Мы с Макошью отправимся сразу же, как ты закончишь. Медлить нельзя. Если ты прав насчет Книги, ситуация может измениться в любой момент, и нам лучше поспешить. Кто знает, что она уже наделала. И где она сейчас.
- Хороший вопрос. Я до сих пор не знаю, что вам надо делать: отправиться сразу к Бессмертному, найти сначала Гавриила или того, у кого Книга сейчас. Знаю, что она станет защищаться, и не подпустит вас близко, но вы хотя бы сможете понять, в каком направлении искать. С другой стороны, Гавриил наверняка сейчас занят тем же, несмотря на присутствие Баюна, так что… Найди его – найдешь и Книгу. Так всегда было, и всегда будет, я думаю. Отправляйся к даме своего сердца. Я закончу через пару часов. Затем я отпущу вас. Но перед этим… - Самаилу показалось, что Рафаил поежился, а по лицу его пробежала тень. – Перед этим я буду смиренно просить нашего дорогого старшего брата вернуться и встать во главе армии. Мне не верится, что я это говорю.
- Мне тоже, - сказал Самаил, покидая покои брата. – То ли еще будет, да?
Рафаил не ответил, но этого и не требовалось.
читать дальшеНапример, Михаил, рожденный для того, чтобы вести в бой армию Королевства, помимо безусловного военного гения обладал способностью с легкостью отличать ложь от правды: соврать ему не мог никто, даже отец, и это обстоятельство существенно облегчило работу судебной системы с появлением человечества. Рафаил – блестящий военный медик, бесстрашный и вместе с тем сострадательный, обладал способностью приручить любое животное, даже дракона. Или трехголового пса, становившегося в его руках послушным и ласковым. Уриил, представлявший собой воплощение пламени, неожиданно возлюбил флору тверди и в каком-то смысле отшельнический образ жизни, что привело к тому, что большую часть своей жизни он проводил внизу. Самаил создавал иллюзии, неотличимые от реальности и способные нанести реальный вред, но вместе с тем питал страсть к поэзии и был чрезвычайно любвеобилен. В самые темные времена его шутки и задорный смех вселяли надежду в сердца небожителей. Конечно, Королевство пережило немало потрясений, и теперь мало походило на тот зачаток империи, каким оно было после победы над демиургами.
Самаилу казалось, что сейчас Королевство – снова всего лишь дом на бетонной платформе, а все остальное – всего лишь осколки, фантомы, отголоски прошлого. Много времени он провел на тверди, еще больше – за пределами сознания, и теперь, вернувшись, ощущал гнетущую пустоту. Незамеченный никем, он проходил по пустым коридорам. Великолепные витражи, расцвеченные солнцем с левой стороны и луной с правой, наполняли их ровным, восхитительным светом. Но некоторые витражи оказались разбиты, стекло так и не заменили, и Самаил думал, что и не заменят. Попадались открытые двери, за которыми темнели пыльные кабинеты с тяжелыми дубовыми столами, заваленными отцовскими вещами, к которым он никогда больше не прикоснется. Дневники, книги, пробирки и колбы, перегонные кубы… Осколки стекла с капельками краски. Почти все комнаты оказались брошенными. Но самое страшное – оказался брошенным тронный зал. Войдя, Самаил почтительно поклонился пустому трону, представлявшему собой обыкновенное кресло с высокой спинкой и бархатной обивкой. Макошь тронула его за руку, но не решилась взять, и ее ладонь беспомощно опустилась. Чувствуя легкое касание ее мизинца, Самаил сдерживался из последних сил, что было чрезвычайно сложно, учитывая его буйный нрав.
- Надо найти кого-нибудь, - сказал он, чтобы нарушить тишину. – Узнать, что здесь происходит.
- Ты уверен? – голос Макоши был тихим и испуганным. – Может, мне лучше вернуться? На случай, если…
- Не говори чепухи, дорогая, - Самаил поморщился и закрыл дверь. – Они не вышли через дверь. Они исчезли из ванной. Это должно тебе о чем-нибудь говорить. Ну же, ты же не дура. Пойдем.
Он взял ее, обиженно замолчавшую, за руку и повел прочь. Они прошли мимо неприметной двери в райский сад, рядом с которой никого не оказалось, потому что это была служебная дверь, и кроме императоров ею никто не пользовался. Самаил, тем не менее, расстроился все равно. Он уже настроил себя на печальные открытия, и ничто не могло вернуть ему присутствие духа и уверенности в будущем. Кроме, пожалуй, дубовой настойки, но до встречи с ней требовалось решить насущные проблемы. Обойдя всю цитадель, они, наконец, дошли до единственной обитаемой комнаты. Оставив Макошь в коридоре, Самаил осторожно проник в покои одного из младших братьев, прикрыл за собой дверь и открыл рот, чтобы поздороваться, но не смог придумать, как это лучше сделать после всего, что произошло.
Рафаил тем временем вязал. Он сидел, удобно устроившись у окна, так, чтобы свет в достаточном количестве падал на его рукоделие. Он был самым обыкновенным из всех братьев. Не было в нем ни мужественной красоты Михаила, ни утонченного аристократизма Люцифера, ни эпатажности Гавриила, ни урииловых невероятных глаз. Чем младше был принц, тем светлее получались его волосы. Так, у Люцифера они были черными, у Михаила – каштановыми, у Уриила – рыжеватыми (если, конечно, он еще помнил об этом), у Самаила – соломенными, Рафаил же был платиновым блондином, чуть-чуть не дотянув до мышиного цвета. На солнце волосы его все-таки отливали золотом, но в лунном свете светились серебром. При такой прогрессии Гавриил должен был получиться беловолосым, но как-то не вышло. Собственно, это обстоятельство и навело Самаила на интересные мысли, которые вылились в большие проблемы, как это всегда бывало.
- Привет, - просто сказал Рафаил, откладывая вязание и глядя на брата добрыми голубыми глазами.
- Привет, - Самаил замялся, не зная, что говорить дальше, но его язык справился без помощи мозга. – Что вяжешь?
- Это? – Рафаил поднял бесформенный пока кусок и неожиданно улыбнулся. – Нужную вещь. Должен получиться свитер, но и шарф тоже сойдет.
- Как из свитера может получиться шарф? – Самаил тряхнул головой и скорчил рожицу, призванную выразить его недоумение.
- Это из шарфа может получиться свитер, - поправил Рафаил. – Пригласи девушку войти. Ты ведешь себя как крестьянин, снова. Это нехорошо.
Макошь скользнула в комнату и остановилась, спрятавшись за Самаилом. Он стоял, ощущая прикосновение ее мягких грудей и дрожащих рук, и старался не слишком отвлекаться на эти обстоятельства. Но Рафаил все равно улыбался. Той улыбкой, которую Самаил не переносил: понимающей, сочувствующей, блаженной. Из всех братьев он больше остальных походил на ангела в представлении людей. Не удивительно, что в итоге он остался один с вязальными спицами.
- Сударыня, мне потребуется ваша помощь, - Рафаил приподнял подбородок, чтобы видеть Макошь через могучее плечо брата. – Ваши нити. Будьте так любезны.
- Чьи вам нужны? – голос богини дрожал, как и она сама. – Я обязана предупредить вас о последствиях.
- Последствия мы имеем сейчас, - Рафаил поднялся и протянул руку. – Все остальное не имеет значения. Мне нужна нить Кощея, нить Баюна и, пожалуй, ваши. Если, конечно, вы намерены исправить ситуацию. Если нет, будьте так любезны, отмотайте мне немного моей.
Макошь помолчала. Самаил не прерывал ее раздумий, зная, какая дилемма стоит сейчас перед ней. Если она выполнит просьбу Рафаила, то окончательно разорвет все связи со своим миром. Любить архангела и действовать на стороне Королевства – абсолютно разные вещи, это было известно и демиургам, и небожителям. Взгляд Рафаила раздражал еще больше, чем его улыбка. «Если ты не захочешь, я пойму и не стану злиться на тебя, все равно спасибо за то, что ты здесь», - вот, что читалось в нем. Кроме того, Самаил начал понимать, зачем брату потребовались все эти нити. И ему не понравилось, что идея пришла в голову именно Рафаилу. Он не мог объяснить сам себе, почему младший брат, не причинивший никому никакого вреда ни разу за свою долгую жизнь, так раздражал его. Возможно, потому и раздражал.
- Хорошо, - медленно проговорила Макошь. – Я дам тебе то, что ты просишь.
И уже в том, что она обратилась к брату на «ты» Самаил увидел ее согласие на всё. Ему хотелось обнять ее. Хотелось обнять ее так сильно, чтобы она запищала, чтобы засмеялась и заколотила ладошками по его плечам. Хотелось целовать ее смеющийся рот и говорить ей, как она восхитительна. Потому что этим согласием, этим легким «ты» она сказала: я остаюсь с вами, пока не умру. Подобное согласие дается и при вечном обете, который заменял в среде демиургов брак, и Самаил взглянул на Рафаила со снисходительной благожелательностью: благодаря брату ему не пришлось предлагать Макоши подобное, и он все еще мог ночевать, где и с кем ему вздумается. Если найдет здесь, конечно, хотя бы кого-нибудь.
- Прежде чем вы начнете совершать всякие всячины, ответь мне на один вопрос, братец заяц, - сказал Самаил, приближаясь к Рафаилу и кладя руку на его узкое плечо. – Куда, тьма тебя забери, все подевались?
- Хороший вопрос, - младший брат перестал улыбаться. – Для того мне и нужны нити. Они приведут вас к ответам. Я видел Гавриила несколько часов назад, но после уже не смог обнаружить его. Так как последний раз я видел его с Баюном, логично предположить, что с ним он и остался. Поэтому мне нужна нить этого хулигана. А нить Кощея… Крепись, брат, у меня плохие известия. Наш король отправился к нему, прежде чем исчезнуть. Я не вижу его ни в воде, ни в зеркалах. Я не знаю, жив ли он.
Самаил хмыкнул и криво улыбнулся. Макошь молча извлекала нити из ткани мироздания. Рафаил смотрел на него прямо и спокойно, но тревога легко читалась в его глазах. Впрочем, для него Михаил все еще оставался королем, а не братом. Еще одна черта, выводившая Самаила из себя. На этот раз он сдержался, но прежде очень любил задавать Рафаилу вопрос, перестал ли Михаил быть его братом, став королем. Ответа он до сих пор так и не получил, но это и не требовалось. Рафаил был верным подданным. Он заботился о тех, кому надо было помочь. Его «надо» распространялось на всех живых существ, включая демиургов и исключая только людей, и то не всегда. Он был рожден, чтобы исцелять, и он исцелял. Но семейные узы мало для него значили. Поэтому он легче остальных смирился с ролью полезной вещи и легко выполнял ее, нисколько не страдая от того, что отец его не любит. Самаил не мог припомнить никого, кого отец любил бы по-настоящему. Разве что только Гавриила, да и эта «любовь» не помешала ему уйти, оставив всех их в весьма печальном положении.
- Не волнуйся, - Самаил похлопал брата по плечу и придал своей улыбке ободряющее выражение. – Мы выясним, что с ним.
- Я не знаю, с чего лучше начать, - серьезно ответил Рафаил. – Кощей явно старается разделить нас, отвлечь. Но в чем его главная цель? Допустим, Михаил жив и у него. Это мне ясно. Курица без головы долго не живет, но феерично бегает. Он вдоволь полюбуется нашими попытками решить проблему, а после нападет. Для него это будет легким ужином. Проблема в том, что я не знаю, действует ли Баюн по его указке. С одной стороны, Гавриил представляет интерес как младший император, и в случае отсутствия Михаила именно он становится у руля. Отсутствие их обоих – уже серьезная проблема, Кощей не может не знать об этом. С другой стороны, Баюн вряд ли вникал в наш политический строй, а приказа о том, чтобы поймать Гавриила, он не получал. Это мне известно совершенно точно. Впрочем, он и первый-то приказ выполнил кое-как. Стащил тебя вместо Василисы, которую посадили прямо перед его носом. Ты наверняка польщен, но его это характеризует как безответственного исполнителя. Вопрос: зачем ему Гавриил? Что он за него хочет? И, наконец, главный вопрос: где во всем этом бедламе Книга, которую ты срезал? И почему она позволила тебе себя украсть?
- Она что сделала? – Самаил вытаращился на Рафаила так, словно видел впервые в жизни. – Что ты несешь?!
- Что имею, то и несу, - Рафаил развел руками и удивленно взметнул брови. – Книга – живой организм, она обладает собственным интеллектом и характером. Именно поэтому доступ к ней настолько ограничен, а ее утеря – настоящее бедствие. Я подозреваю, что имеет место побег.
- Ах ты ж еж косматый, поперек шерсти волосатый… - простонал Самаил. – Книга! Сбежала! Что дальше, Раф?
- А дальше, Сэм, - Рафаил впервые обратился к нему по имени, да еще и сократил, что вызвало в теле старшего брата дрожь. – Мы все – ее сюжет. И я не знаю, кому молиться, чтобы все это было комедией, а не триллером. Сударыня, нити готовы?
Макошь молча протянула ладонь, на которой блестели маленькие тонкие ниточки. Самаил попытался угадать, какая кому принадлежит, но, когда богиня начала объяснять, понял, что ошибся. Так, черная нить принадлежала Кощею, здесь он, допустим, угадал. Но золотая нить оказалась кошачьей, а белая – нитью Гавриила. Его собственная нить неожиданно вышла зеленой, а нить Макоши – синей. Рафаил принял их бережно и вплел в вязание так ловко и быстро, как не смогла бы и богиня, привыкшая видеть их и прикасаться к ним каждый день. После он сел и продолжил вязать с рассеянным видом, словно серьезный разговор напрочь вылетел из его головы. Самаил шепнул Макоши, чтобы она выбрала комнату с самой широкой кроватью и ждала его там. Нежелание Рафаила обсуждать что-то в ее присутствии было очевидно, и он боялся, что это ее расстроит. Дождавшись, пока стук ее каблучков стихнет, он закрыл дверь и прислонился к ней для надежности. Рафаил вязал. Самаил следил за ловкими движениями его рук и ждал.
- Получается, за главного остаюсь я, - сказал, наконец, младший брат, не отвлекаясь от работы. – Уриила, как всегда, найти невозможно. У меня тысячи три рядовых, пара сотен офицеров и ни одного генерала среди них. А я военное дело знаю только в теории. Как бы я хотел, чтобы ты остался, Сэм!
- Ты кое-кого намеренно обходишь, да?
- Его присутствие здесь нежелательно. Да я и не думаю, что он согласится. Сэм, ты правда думаешь, что впускать его в королевство с пустым троном и мной в качестве правителя – хорошая идея? – Рафаил опустил руки с вязанием и взглянул на брата грустными, страдающими глазами. – Поверь, я люблю его так же, как ты, но…
- Да что ты говоришь! – не выдержал Самаил. – Кого ты любишь? Люцифера? Да ты хоть помнишь, как он выглядит? А Михаил? Давно ты смотрел на него? Или у тебя есть личная ямочка перед троном, которую ты пробил собственным лбом? А мелкий? Ты удивительно много знаешь о Книге для того, кто не перекинулся с ним ни словом с тех пор, как он стал младшим императором! Что, неужто ты надеялся, что это место достанется тебе? При всей твоей идеальности? Ради этого все? Поэтому ты не хочешь, чтобы Люцифер вошел в город? Боишься, что он увидит это и прибьет тебя на месте!
- По порядку, - Рафаил ответил на едкую речь брата, которую тот выплюнул ему в лицо, мягкой и понимающей улыбкой, отчего Самаил сжал кулаки и едва не заорал от раздражения. – Я помню, как выглядит Люцифер. Я встречаюсь с ним каждый седьмой день на закате, и мы проводим вместе никак не меньше дюжины часов. На Михаила я смотрел как раз перед тем, как он отправился к Бессмертному по его приглашению. Он давал мне указания на тот случай, если с ним что-то произойдет, и я сказал ему, что он должен послать меня, поскольку без него все эти указания невыполнимы. Он показался мне обеспокоенным, и потому я не стал настаивать. От Гавриила не было никаких известий, и я посчитал, что он подозревает Кощея в… нехороших вещах. Что касается самого Гавриила, то я его личный врач. И ты удивительно мало знаешь о том, кого пренебрежительно величаешь мелким. Я знаю такое, от чего у тебя волосы во всех местах дыбом встанут. Я не хочу, чтобы Люцифер вошел в город потому, что он усядется на трон и сложит ручки на царственной груди. И будет пальчиком показывать на тех, кого надо убить. Мне это не нравится. Он займется местью, а не защитой, и меня слушать не станет, несмотря на наши хорошие отношения.
- Но он войдет, - прорычал Самаил, стукнув кулаком по дверному косяку, чтобы хотя бы чуть-чуть сбросить пар. – И ты примешь его. И попросишь его помочь тебе. Потому что, как ты верно заметил, ты в военном деле полный ноль. А он – один из хитрейших, храбрейших и изворотливейших генералов, каких я знаю. В отсутствие Михаила, он – лучшее, что у нас есть. Я не смогу закрыть вас от Бессмертного. Мы с Макошью отправимся сразу же, как ты закончишь. Медлить нельзя. Если ты прав насчет Книги, ситуация может измениться в любой момент, и нам лучше поспешить. Кто знает, что она уже наделала. И где она сейчас.
- Хороший вопрос. Я до сих пор не знаю, что вам надо делать: отправиться сразу к Бессмертному, найти сначала Гавриила или того, у кого Книга сейчас. Знаю, что она станет защищаться, и не подпустит вас близко, но вы хотя бы сможете понять, в каком направлении искать. С другой стороны, Гавриил наверняка сейчас занят тем же, несмотря на присутствие Баюна, так что… Найди его – найдешь и Книгу. Так всегда было, и всегда будет, я думаю. Отправляйся к даме своего сердца. Я закончу через пару часов. Затем я отпущу вас. Но перед этим… - Самаилу показалось, что Рафаил поежился, а по лицу его пробежала тень. – Перед этим я буду смиренно просить нашего дорогого старшего брата вернуться и встать во главе армии. Мне не верится, что я это говорю.
- Мне тоже, - сказал Самаил, покидая покои брата. – То ли еще будет, да?
Рафаил не ответил, но этого и не требовалось.
@темы: [свитки], [Сказки Небесного Королевства], [сирин алконост гамаюн]
26.02.2021 в 10:42
Хотя мне очень сложно представить ангелов.... такими.
26.02.2021 в 11:10
26.02.2021 в 12:15
Не то что бы я верю буквально в иудейско-христианский концепт, скорее, имею взгляд на мифологию. И он более традиционен, нежели, например, любят его отражать те же японцы в стиле "Бог - коварный манипулятор, ангелы - его прихвостни, Люцифер - благородный бунтарь против системы, а ещё все бухают, трахаются и бьют морды" (примерно как в Святилище).
Я воспринимал ангелов как бесплотных андрогинных существ, которые, в теории, могут принимать тот или иной облик для общения с человеком (чтобы человеку было удобнее). В этом плане любвеобильный Самаэль для меня это сквик. Не в обиду тебе, я в любом случае читаю это как художку.
А что до внешки, то в моём хэдканоне Гавриил как раз блондин.
А Бог вообще няшный чокнутый рассеянный учёный, который натворил мир не со зла, а из любопытства, и он не отвечает потому, что всегда занят.
26.02.2021 в 12:28
26.02.2021 в 17:49
Меня вряд ли чем-то можно шокировать, я не религиозный человек. Художественная литература может быть любой.
26.02.2021 в 17:51
26.02.2021 в 18:02
26.02.2021 в 18:09
Теперь понятно, почему Самаэль в Англетере живёт.
26.02.2021 в 18:14