Клубок второй, в котором путешествие начинается.

[admiralsgold]

На сегодня пока все.

В небесном королевстве царил настоящий бедлам. Впрочем, он царил там постоянно с тех пор, как первый король вероломно сбежал, оставив трон пустым, как и сердца своих верных сыновей. После продолжительной и кровопролитной борьбы за власть, в ходе которой на троне успели посидеть абсолютно все братья и даже некоторые плебеи, массивный кусок камня, на котором не было даже мягкого сидения, достался Михаилу: не самому старшему, но определенно самому мудрому и сильному из всех. Распределив между оставшимися братьями обязанности, Михаил занялся восстановлением разрушенного королевства, временно отрешившись от всех остальных забот. И зря, поскольку с некоторыми заботами мог справиться только он.

Так, на исходе очень тяжелого, наполненного скандалами и печальными известиями дня, в тронный зал чеканным генеральским шагом вошел младший брат действующего короля, известный под именем Гавриил. Позволив себе некоторое пижонство в виде открытия дверей с помощью легкого удара ноги, он появился перед задумчивым братом в лучах вечно сияющего над королевством солнца, сложил на груди руки и заявил, что Книга пропала. Михаил рассеянно повел плечом, показывая таким образом, что есть в королевстве проблемы, которые Гавриил может решить самостоятельно. Не удовлетворившись таким ответом, младший принц, бывший при этом еще и главным советником, и писарем, и гласом и много кем еще, захлопнул за собой дверь силой мысли так, что окна жалобно задрожали.

- Книга, - повторил он спокойным, глубоким голосом. – Пропала. Ты понимаешь, о какой Книге я говорю?

Тяжелый вздох возвестил о том, что Михаил понимает. Книга появилась в королевстве одновременно с Гавриилом. Или Гавриил появился в королевстве одновременно с Книгой, за давностью события этого уже никто точно не помнил. Точно известно было лишь то, что Книга разумна, что прочесть ее может только Гавриил, что писать в ней тоже может только Гавриил и что до него там, видимо, писал какой-то сумасшедший, поскольку описывалась в Книге история всего мироздания с момента его появления, но таким художественным языком, что понять его мог, конечно же, только Гавриил. Помимо истории мироздания в Книге описывались также и различные заклинания, с помощью которых можно было освободить первородную Тьму, например, или вырастить очередной цветок в условиях невесомости, а также воскресить мертвого, устроить всемирный потоп, накормить пятью хлебами всех страждущих, ходить по воде, понимать собачий язык и прочее, прочее, прочее. Но об этом Гавриил предпочитал не распространяться. До тех пор, конечно, пока всё это богатство не оказалось неожиданно в чьих-то наверняка недобрых руках.

- Вспоминай, - Михаил потер переносицу костяшками пальцев и прикрыл глаза. – Где ты ее видел в последний раз?

- Здесь! – Гавриил ударил себя по левому бедру и даже отвел в сторону синий с серебряными лилиями плащ, показывая печально болтающиеся цепи, на которых Книга и висела. – Здесь она была всю мою жизнь! А теперь ее нет! Понимаешь ты, что это значит!?

- Что ты не узнаешь, что произошло после того, как король дракон женился на шестирукой женщине?

Михаил улыбнулся, не зная еще, что совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Красивое лицо Гавриила, преследовавшее земных поэтов в волнующих снах, сравниваемое ими в худшие времена с луной, а в лучшие с солнцем, потемнело от гнева. В два шага преодолев разделявшее братьев расстояние, он взял Михаила за грудки, встряхнул, наклонился так, что лбы их стукнулись, и прошипел, брызжа слюной:

- Обладающий этой Книгой может подчинить себе всё, всё! Давно у нас гузки не подгорали? Давно войны не было? Да ты представляешь себе, чем всё это может обернуться?!

- Во-первых, - Михаил мягко отстранил брата на безопасное расстояние и успокаивающе погладил его по плечу. – Ты мне ничего об этом не говорил. Твоя ошибка.

- Какая разница, чья? – фыркнул Гавриил. – Налицо кризис, решай.

- Во-вторых, - спокойно продолжал король, усаживая младшего принца на колени и заворачивая его в плащ, как ребенка, надеясь таким образом ограничить его боеспособность. – Никто, кроме тебя, не может прочесть, что там написано.

- Этого мы точно не знаем, конкурс не проводили, - ядовито откликнулся принц. – А ну как какой-нибудь прохиндей сможет? Что тогда? Второе пришествие хочешь? Вот народ-то обрадуется! Пока не прочухает, что это не ты в человеческом виде, а какой-то шарлатан. Всё закончится в точности, как в прошлый раз. Разве что с тех времен люди знатно поднаторели в казнях и пытках.

- Ну запихнут его в сумасшедший дом, ну дальше-то что?

- А он из этого сумасшедшего дома, - ответил Гавриил драматическим шепотом, - Воскресит Ленина, Гитлера и Цезаря, к примеру.

- Это какого же из Цезарей? – заинтересовался Михаил. – Того, который…

- Того, который, - нетерпеливо подтвердил младший принц. – То-то весело будет, когда они все втроем начнут выяснять, кто из них достойнее. Но еще хуже будет, если Книга попадет к какому-нибудь колдуну. Вот тогда-то попляшут все, и мы в том числе. Ладно человек. Но… эти!

- Мне казалось, ты их любишь.

Гавриил промолчал. Он сидел, нахохлившись, закутанный в плащ, и его буйные иссиня-черные волосы торчали во все стороны, щекоча Михаилу нос. Конечно, богов Гавриил любил. С самого начала, трепетной любовью ребенка. Он любил их во времена спокойствия, когда Яхве только присматривался к чужому миру. Он любил их во времена войны, когда Яхве решил, что третья планета от солнца станет замечательным полигоном для его экспериментов, а законные жители с ним не согласились. Он любил их после победы, когда решено было оставить их в покое и не сжигать их поселений. Книга помогла ему решить возникшую проблему. С головой погрузившись в чтение, он вычитал, наконец, как сделать так, чтобы творения его отца не могли видеть и чувствовать мира, в котором жил Гавриил. И, на всякий случай, чтоб они не могли причинить ему вреда.

Зажили хорошо и весело. Человечество на первых порах было туповато и очень забавно реагировало на проявления божественного присутствия. Потом эксперимент перешел в следующую стадию: встретились ветви, развивавшиеся параллельно и независимо друг от друга. Вавилонское столпотворение, полное отсутствие взаимопонимания. И снова помогла Книга. Она объяснила, как облечь себя в плоть человеческую, чтобы слабые и глупые твари могли слышать, что он говорит и видеть, что он делает. Впоследствии этим великолепным знанием воспользовался Михаил, но ему почему-то повезло меньше. В конце концов, человечество расплодилось настолько, что богам пришлось уйти в подполье. Гавриила это устраивало, поскольку и королевству теперь можно было подумать о себе.

Строго говоря, упадок человеческой веры снимал с плеч короля огромный груз. В отсутствие войн регулярная армия и элитное подразделение невидимых разведчиков работали лишь на благо человечества. Человечество плодилось. Хранителей на всех не хватало. Стали вербовать усопших. Насколько безоговорочно преданы были человечеству ангелы, настолько же наплевательски к своим живым товарищам относились новоприбывшие души. Защищать какого-нибудь Васю Иванова не хотел почти никто. Стали подкупать тех, кто нагрешил достаточно, чтобы быть посаженным в тюрьму без времени и пространства (никаких сковородок, что вы, это же негуманно). Эти соглашались быстрее, но работу свою выполняли из рук вон плохо.

А потом начались неприятности. То припрутся завоеватели из галактики Андромеда, где, кстати, до сих пор сияла звезда родного дома Яхве. И вместо объятий и счастливого воссоединения земляков была война. То восстанет продукт генной инженерии Яхве, принесший во время войны немало проблем собственному создателю. То в темнице, предназначенной для людей, обнаружится ужас хтонический… В общем, дел у королевства было предостаточно. Умирали солдаты регулярной армии. Сливались с ветром невидимые разведчики. В особенно ожесточенной схватке пал Люцифер, выступавший, для разнообразия, на стороне родственников. Потом он, правда, воскрес, вырванный с помощью Книги из ткани мироздания, с коей, как известно, сливаются ангельские души, но Гавриил успел пережить несколько ужасающих дней и ночей, когда казалось, что душа его отправится вслед за братом, с которым он был очень дружен.

Михаил, кстати, в том же сражении совершил поистине героический поступок. Когда казалось, что все потеряно, когда строй был разбит, и захватчики устремились уже к атмосфере Терры, он преломил собственное копье, в котором, как оказалось, была заключена поистине великая сила. Взрывной волной захватчиков отбросило прочь, многих сожгло заживо. Михаил встал через несколько месяцев, но лицо его с тех пор наполовину скрывала маска. Только Гавриил знал, что скрывается под ней, а не орать дурным голосом каждый раз, как Михаил ее снимал, младший принц научился буквально на днях. В общем, как видно, было ему не до Книги и не до богов. Весть о том, что Кощей собирается жениться в очередной раз, прошла бы мимо королевства, если бы не требование Бессмертного, чтоб жену ему нашел непременно Баюн. С этого-то, видимо, всё и началось.

- Если оно вообще заканчивалось, - пробурчал Гавриил себе под нос, разбудив задремавшего Михаила. – Я догадываюсь, кто Книгу спёр. Но не могу понять, как он это сделал.

- О Баюне говоришь? – мысли брата не были тайной для короля, они проносились перед его взором как человеческое кино на экране. – Ему-то это зачем? Думаешь, коты умеют читать?

- Он тащит всё, что плохо лежит. И что можно выгодно продать, надо думать. Хочет иметь страховку на случай, если Кощей спросит с него за промедление. Мол, Василисы у меня нет, зато я у Гавриила книжку спёр. То-то Бессмертный обрадуется! Он давненько мечтает...

Гавриил смутился и не закончил мысли. Дело было в том, что Кощей с давних пор точил на него зуб за сущий пустяк, казавшийся Бессмертному страшным грехом, достойным заточения в самую темную башню и различных пыток впоследствии. Дело было в те времена, когда на бледном лице младшего принца расцветали веснушки, а человечество только училось членораздельно говорить. Отношения королевства с богами в то время были теплыми и легкими для всех участников. Сад Ирий привлекал Гавриила своими передовыми технологиями, молочными реками и кисельными берегами, а также Калиновым мостом через речку Смородину. С одной стороны реки цвели яблони, с другой же начинался дремучий лес со страшными зверями, кикиморами, лешими и прочими гадостными существами. Долго прогуливался Гавриил по светлому берегу реки, долго прогуливался Кощей по берегу противоположному, пока не встретились они, наконец, на мосту, аккурат посередине, следуя каждый в свою сторону. После разговора, длившегося почти месяц запоем, выяснилось, что Кощей талантлив во многих вещах, начиная с военного дела и заканчивая вышивания крестиком. Но более всего Бессмертный гордился шкатулкой в форме яйца, выполненной из фарфора и покрытой тонким слоем позолоты, которую он сотворил специально для того, чтоб хранить в ней нитки и иголки для вышивания.

Гавриил посмотрел на широкие ладони Кощея, явно привыкшие к мечу, потрогал их своими нежными руками и заявил, что такие ручищи ничего подобного сотворить не могут. Бессмертный вспыхнул праведным гневом, перекинул младшего принца, который не был тогда ни советником, ни писарем, ни гласом, ни чем вообще, через плечо, вскочил на ужасного огромного коня и ускакал прочь от Ирия. Поездка Гавриилу понравилась, несмотря на тряску и огонь, изрыгаемый животным. Бессмертный усадил принца прямо перед собой, чтоб тому было лучше видно, и лес проносился перед глазами Гавриила сплошной зеленой полосой. Рука Кощея крепко держала принца, чтоб тот не свалился, и была сильной и теплой. И вообще весь Бессмертный выглядел таким внушительным и сильным, что Гавриил тут же захотел сделать его генералом и что-нибудь с его помощью захватить, хотя прежде в таких желаниях замечен не был, и вообще слыл пацифистом. У Башни конь остановился так резко, что встал на дыбы, и Гавриил был недалек от того, чтобы заверещать от восторга. Спешившись и сняв с коня принца, Кощей гордо выпятил грудь и стал показывать свои владения.

Вопреки циркулирующим повсюду слухам, участок земли, принадлежавший Бессмертному, выглядел аккуратно и красиво. Принц влюбился и в Черную Башню, из которой доносился легкий аромат яблочного пирога, и в разбитый вокруг нее садик с вишнями, и в будку невероятных размеров, где обитал Змей Горыныч (добрейшей души существо). Яйцо тоже было вытащено из шкафа и вручено принцу. Шкатулка, сделанная руками искусного воина, выглядела волшебно. Тонкий фарфор пел в руках Гавриила, вторя пению его собственной души, но, когда он открыл шкатулку, то не увидел ни иголок, ни ниток. Вместо всего этого домашнего великолепия в яйце обнаружился кусок синего бархата с великолепнейшим кольцом. Всё остальное Гавриил помнил плохо, поскольку случился дипломатический скандал, яйцо было запущено в изумленное кощеево лицо, разбито и растоптано в отчаянном бегстве из башни. Вслед ему летели обвинения в вероломстве и предательстве, перемежаемые отборнейшим русским матом. Не решив, что ему дороже, разбитое яйцо или принц, Кощей замешкался, и Гавриилу удалось сбежать. Впоследствии он узнал, что Бессмертный стал называть его не иначе как рябой курицей, и любые попытки примирения стали невозможны. Веснушки давно сошли с сиятельного лица, и с девушкой его мог спутать разве что слепой или сумасшедший, но Кощея он опасался до сих пор. Дело было в том, что была у принца некая тайна, которую Кощей, по-видимому, разгадал. Иначе как объяснить его поведение? Ему бы пойти и спросить напрямую, но произносить подобное вслух принц боялся: мог услышать кто-нибудь из братьев, или вообще кто-нибудь, и тогда проблем не оберешься, поскольку с незапамятных дохристианских времен в вопросах отношений полов мало что изменилось. К тому же, Гавриил чувствовал вину за разбитое яйцо.

История обросла такими подробностями, каких не было отродясь, превратившись сначала в сказку, а затем и в миф, в котором говорилось, что в том яйце находится кощеева смерть. Принц считал, что это лучше всего остального показывает, какую обиду он нанес Бессмертному на заре человечества и страдал от этого, но прийти и извиниться ему не позволяла гордость. И страх, что история повторится. В особенности после того, как он побывал на Терре в человеческом виде уже несколько раз, и большая часть из них прошла в женском обличии.

- Закончил? – спросил Михаил, прерывая страдательные размышления брата. – Ты так додумаешься до вечного вопроса, кто прав, а кто виноват, и зависнешь на ближайшую сотню лет. Потом тебе это, конечно, надоест, но Книгу уже перепродадут раз двести. Надо идти.

- А ты? – Гавриил состроил умильную рожицу и обвил шею короля руками. – Ты же самый сильный, самый умный, самый…

- Не я посеял такой могущественный артефакт, - король оставался непреклонен и подозрительно спокоен. – Так что не мне его искать. Отправляйся-ка ты к Бессмертному. Все дорожки к нему ведут, как ни крути.

- Не пойду. Не хочу. Не буду.

- Это приказ.

Голос Михаила звучал тихо и мягко, но по спине Гавриила пробежал целый табун мурашек, а на лбу выступил пот, чего с ним не случалось довольно давно. Несмотря на внешнее спокойствие и невозмутимость, брат его пребывал в ярости, и только чудо удерживало его от немедленной расправы. Стало ясно, что спорить бесполезно. Выпутавшись из плаща, Гавриил запечатлел на лбу короля крепкий поцелуй, деланно беспечно махнул рукой и вылетел из тронного зала, так что только пятки сверкали.

Он отдавал себе отчет в том, что его тайна с таким-то поведением быстро перестанет быть тайной, но ничего не мог с собой поделать. Михаил всегда странно действовал на него, и очень быстро научился читать его сознание, так что Гавриилу пришлось запретить себе даже думать о том, кто он такой, и привыкнуть даже в собственных мыслях, даже наедине с самим собой не возвращаться к своей тайне и не углубляться в ее содержание. Пусть уж лучше Михаил думает, что его младший брат немного с приветом, чем узнает правду и навсегда перестанет его уважать и прислушиваться к его советам. Добежав по инерции до взлетно-посадочной площадки, Гавриил резко затормозил у самого ее края и опасливо глянул вниз. Да, так и есть, король злился. Под ногами младшего принца простиралась сплошная чернота, изредка прорываемая пока еще слабыми молниями. Тучи закрывали всё, и не было видно, над какой частью Терры королевство проплывает сейчас, так что лететь предстояло вслепую, через грозовой фронт, и Гавриил не сомневался, что парочка молний все-таки ударит его в самые чувствительные места. С тоской оглядевшись, он скинул плащ, который тут же был подхвачен ветром и унесен в положенное место. Прикрыв глаза и пробормотав короткую молитву отбывшему неизвестно куда отцу, Гавриил шагнул с площадки, и тьма ярости короля поглотила его спустя жалкие десять секунд.