Закаты в Питере как раны Колчака
Под синевой небесных ватерлиний.
И сладко, и тревожно мне, пока
В разрез окна я восхищаюсь ими.
Отсветами с небес освещены
Бегущие по городским проспектам.
Мы этой кровью благословлены,
Хоть и не знаем ни черта об этом.
И каждый раз в такие вечера
Стыдливо прячем от заката лица.
Боясь, что, подними мы вдруг глаза,
Со всеми нами что-нибудь случится.
Здесь в Питере не принято смотреть
На небеса, расцвеченные алым.
Как будто каждый ещё помнит смерть
Последнего святого адмирала.
Темнеет небо. Тихо до утра.
Слепит Аврора яркими лучами.
Престольный град апостола Петра.
Кровавый город с белыми ночами.
Под синевой небесных ватерлиний.
И сладко, и тревожно мне, пока
В разрез окна я восхищаюсь ими.
Отсветами с небес освещены
Бегущие по городским проспектам.
Мы этой кровью благословлены,
Хоть и не знаем ни черта об этом.
И каждый раз в такие вечера
Стыдливо прячем от заката лица.
Боясь, что, подними мы вдруг глаза,
Со всеми нами что-нибудь случится.
Здесь в Питере не принято смотреть
На небеса, расцвеченные алым.
Как будто каждый ещё помнит смерть
Последнего святого адмирала.
Темнеет небо. Тихо до утра.
Слепит Аврора яркими лучами.
Престольный град апостола Петра.
Кровавый город с белыми ночами.