Прослушать или скачать Pink Family Portrait бесплатно на Простоплеер


Прослушать или скачать ДДТ Пропавший без вести бесплатно на Простоплеер



На старой фотографии двое. У них одинаковые улыбки и аристократичные горбинки на носах. Волосы одинакового черного цвета. Оба в белоснежных халатах. Оба с какими-то бумагами. Они соприкасаются головами и плечами. Один обнимает другого за талию. Рука того, что выглядит младше, крепко сжимает плечо старшего. На второй фотографии запечатленных уже трое. Очевидно, третий настраивал фотографический аппарат, и потому его не было на первом фото. Волосы его так же черны, но коротки по-военному. У него широкие плечи и гордая осанка. Он стоит между похожими сыновьями Альдебарана и улыбается почти победно, но видно, что аппарат запечатлел его на вдохе. Он одет в черное, к бедрам приторочены парные клинки. Тот, что выглядит старше, улыбается так же широко, как на первой фотографии, но его ладонь навеки застыла в движении. Он взял военного за руку уже после щелчка затвора, и на фотографии их руки только стремятся соединиться. Тот, что выглядит младше, слегка отодвинулся, по сравнению с первым фото. Его зовут Ласкивус, и никто еще не называет его Яхве. Того, кто стоит посередине, зовут Лионель. Последним стоит Туомас. Он старший брат Ласкивуса и лучший друг Лионеля.
- Вечно ты жмешься, - хохочет Лео. – Хоть раз бы состряпал лицо попроще!
- С тобой стоять-то страшно, - бормочет Ласкивус, смущаясь. – Такой важный стал.
- Тю, важный! Можно подумать, это мне сегодня пожаловали собственную аудиторию!
- Скажешь тоже… Собственную.
- Помяни мои слова, Ласка, - тепло произносит Туомас, выглядывая из-за плеча Лео. – Ты станешь лучшим биологом во всей империи. Еще один кадр?
Они молоды, и потому улыбаются так широко. Их пьянит открывшаяся перед ними взрослая жизнь, полная удивительных открытий и великих свершений. У них впереди уйма времени для того, чтобы превзойти все достижения прошлых поколений. На третьем фото появляется еще один участник. Он стоит позади, но одно его присутствие резко меняет все. Улыбка Лео все еще широка, но Ласкивус больше не улыбается. Он стоит, сжавшись, прижимая бумаги к груди, и явно нервничает. Туомас крепко сжимает ладонь Лео, и выражение его лица непримиримо и холодно. Позади троицы стоит воплощенное божество. Его ледяная красота сохранилась, несмотря на то, что фотографию явно часто доставали, из-за чего она измялась и кое-где даже порвалась. Он высок и статен, подбородок его высоко поднят. Длинные иссиня-черные волосы забраны в высокий хвост. Лицо рассекает тонкая волнистая прядь. Руки сложены на груди, вся его поза говорит о силе и уверенности, но тонкие губы растянуты в улыбке, обнажая жемчужные зубы, между которых розовеет высунутый язык. Генерал великой армии короля дракона стоит за спинами недовольных его присутствием сыновей и показывает фотографическому аппарату язык, зная, что это фото увидят не скоро, если вообще захотят рассматривать. В этом был весь он. В совмещении невозможного. И в том, чтобы показывать язык из-за спины.
Младшего брата можно выбросить из истории. Достаточно упомянуть лишь, что отношения между братьями не были натянутыми, но не были и глубоко дружескими. Они общались друг с другом, как общались с коллегами. Иногда навещали друг друга, в праздники дарили друг другу подарки. Не было между ними и соперничества. Ласкивус был прекрасным специалистом в своем деле. Туомас был гением во всем, но в область брата не лез, предоставляя тому самостоятельно во всем разбираться. Возможно, именно благодаря этому о нем сохранились лишь хорошие воспоминания.
Детей воспитывает государство. Сразу после появления на свет они отправляются в учреждение, которое помогает им расти, и так до тех пор, пока они не найдут свой путь и не последуют за новыми знаниями, не удовлетворяясь более теми, что может дать им государство. Лео и Туо вместе с детства. Отец Лео – капитан имперской гвардии, отец Туо – генерал армии короля дракона. Кто-то говорил, что их детям суждено было подружиться, но их отцы, конечно, не имели к этому никакого отношения. Ребенок империи с самого рождения отдельная, самостоятельная личность. И родословная в этом смысле не имеет никакого значения. Лео и Туо мгновенно выделяют друг друга из упорядоченной толпы малышей, едва научившихся ходить, и тут же идут друг к другу. Вместе они учатся говорить, вместе они тянутся к новым знаниям, но Лео все больше любит набивать синяки, а Туо – познавать смысл вещей и алгоритм деятельности вселенной. Несмотря на это различие, они поступают в одну и ту же академию, лишь выбирают разные факультеты. Видятся в коридорах, выбивают один студенческий коттедж, чтобы не разлучаться никогда. Ласкивусу в этой дружбе места нет, хоть ни Туо, ни Лео, не говорят ему об этом прямо и даже не задумываются над этим. Туомас любит младшего брата, как бывает редко, но полного взаимопонимания между ними нет. Единственное, в чем они полностью солидарны, так это в том, что их отец – чудовище, каких поискать. Об этом они могут говорить часами, и в такие моменты даже Лео не может им помешать, потому что не знает их отца лично, но заочно трепещет перед ним.
- Всегда пытается быть лучше всех, - Туо морщит нос, намазывая на булку джем из ягод, привезенных отцом из мира, которого больше нет. – Постоянно прикармливает нас. Скажи, Ласка?
- Есть такое, - младший брат с сомнением разглядывает фиолетовый джем, но все же решается последовать примеру Туомаса и попробовать его. – Он его сам делал, представляешь?
- Но это же… классно, нет? – недоумевает Лео, в лицо которого Туомас тычет намазанной булкой.
- Ничего классного. Он это делает только для того, чтобы мы говорили, какой он замечательный, и как заботится о нас, несмотря на то, что не обязан этого делать. Прогрессивный родитель, чтоб его дракон задрал.
- Загнал нас на чердак и устроил очередную гулянку, - фыркает Туо. – Почти целый день тут сидим. Так что это можно считать платой за то, что мы до сих пор не испортили ему праздник.
- А что за праздник-то? – Лео справляется с особенно большим куском, Туо вытирает ему рот салфеткой.
- Праздник его величия. Когда все ходят вокруг и восхищаются, какой он очаровательный, внимательный, восхитительный и так далее, и так далее. Не может жить без осознания собственной исключительности. Я слышал, король тоже придет.
- Да ладно! – лицо Лео вытягивается, и булка выпадает из руки. – Сам король?!
- Да, отец очень гордится тем, что дракон его якобы ценит. Интересно, как он поместится здесь?
- Мы услышим, - хмыкает Ласкивус.
По лестнице грохочут чьи-то шаги, и троица замолкает, почти переставая дышать. Тяжелая, уверенная поступь и стук каблуков следом. Приглушенные голоса за дверью, шипение, звон разбитого бокала. Друзья переглядываются и бросаются к двери, отталкивая друг друга, теснясь, сталкиваясь плечами и головами. Замирают, прислушиваясь и глядя в маленькую щель. Видно только кусочек чего-то темно-синего. Отец братьев стоит у двери, закрывая ее собой.
- Смирре, нет, - приглушенное шипение генерала.
- Смирре, да, - мягкий, обволакивающий, вибрирующий голос. – Что ты там прячешь? Я чую вкусненькое.
- Там внизу… - голос генерала срывается от негодования. – Там внизу столы ломятся от вкуснейшей еды, а тебя потянуло именно сюда! Имей совесть, в конце-то концов, это мой дом! Что подумают гости? Только пришел, и тут же ломанулся…
Спина генерала упирается в дверь, и она со щелчком закрывается. Троица отпрыгивает от нее и застывает в нелепых позах. Слышно тяжелое дыхание, скрежет когтей по двери, затем приглушенный смех и удаляющиеся шаги. Ласкивус смотрит на Лео. Он ошарашен, но восхищен. Еще бы, так разговаривать с королем не каждый может себе позволить. Его судьба предрешена в этот момент. Туомас недоволен. Он хотел посмотреть на дракона.
Случилось так, что король исчез. Никто не знал, как это случилось, и где конкретно он теперь находится. Он никому не сказал, куда направляется, просто исчез в одну ночь, оставив армию и генерала в растерянности и ужасе. Ласкивус в этот момент уже получил предупреждение за свои эксперименты с узниками тюрем. Его блестящая речь о том, что он делает всем одолжение, не была оценена по достоинству. После разбирательства к нему пришел Туомас. И отец. Туо мягко пожал ладонь брата, взглядом выразив то, что не мог сказать при отце. «Я на твоей стороне, Ласка», - говорил его взгляд. Отец бушевал больше трех часов. Отчасти потому, что действительно был возмущен, отчасти потому, что ему требовалось выместить на ком-то свою злобу и растерянность. Лео не пришел. Он был одним из тех, кто обнаружил деятельность Ласкивуса, ему нечего было делать здесь. Сохранилась фотография, на которой они с Туо вместе выходили из зала, в котором проводилось разбирательство. Лео выглядел раздраженным, он что-то говорил Туомасу. Вероятно, просил его повлиять на брата. Туо выглядел почти безмятежно. Несмотря ни на что, в младшего брата он верил до последнего. И еще он верил, что цель оправдывает средства. Как и все в семье. На обороте фотографии размашистым почерком написано: «Бездна бездну призывает». И верно, это была первая беда из череды последующих.
Стопка личных фотографий Туо. На самой первой он получает степень и возможность обучать студентов. Ласкивуса на фотографии нет, в этот момент он как раз сдавал выпускные экзамены. Туомас сидит на столе, улыбаясь и глядя на руки Лионеля, который наматывал на его шею длинный красный шарф. На всех последующих фотографиях Туомаса можно увидеть только в этом шарфе. Он никогда его не снимал. На следующей фотографии Лео получает должность командующего внутренними имперскими войсками. Туомаса можно увидеть в толпе на площади, он машет другу шарфом. Лео и Туо в лаборатории. Лео и Туо на вершине горы. Лео и Туо в зале суда, после которого Ласкивуса изгонят. Туомас закрыл лицо шарфом. Лионель тоже не выглядит довольным. Он всего лишь хотел остановить эксперименты Ласкивуса, он вовсе не хотел, чтобы суд принимал такое резкое решение. Но генерал королевской армии решил иначе. Он решил изгнать собственного сына, чтобы на него самого не пала тень. Чтобы никто не посмел сказать за его спиной, что он ничего не сделал. Народ все еще думает, что он ищет короля. Как и братья. Как и Лео.
Последняя фотография потемнела вовсе не от времени. На нее немало было пролито слез и горячительных напитков, но все еще можно разобрать лица и композицию. Туомас и Лео стоят, глядя в фотографический аппарат. Ни тени улыбки нет на их повзрослевших лицах. Один шарф на двоих, но ладони снова находятся в движении. На последней их совместной фотографии их руки так и не соприкоснулись. Ласкивус думает, что они были бы лучшими братьями. Туо и Лео. У них было все для этого, но мироздание не дало им одного отца. Возможно, это и к лучшему.
В тот день давление на генерала превысило все возможные пределы. Время шло, но никаких новых данных о местонахождении короля он не давал, и, в конце концов, указал место на карте, где, по его разумению, должен был находиться дракон. Сканирование местности показало, что дракона там нет, но генерал настаивал, обвиняя собравшихся в том, что они желают королю смерти. Лео возглавил отряд, который должен был отправиться в указанный квадрат. Туомас нервничал, предчувствуя что-то, но не доверяя предчувствиям. Ласкивуса уже не было там, обо всем он узнавал от брата, который с риском для жизни находил способы связываться с ним и рассказывать обо всем, что происходило в его отсутствие. Передавать необходимые инструменты и вещи. Он писал длинные обстоятельные письма. Писал об области, которую обнаружил совсем недавно. Туда не проходил звук и свет, ни один радиосигнал не пробивал ее, и казалось, словно за этой областью скрыто что-то особенное. И еще он писал о том, что отправляется туда, потому что…
Я просил его связаться со мной, как только он прибудет на место. Когда я услышал его голос, то сразу понял… Нет, наверное, я не понимал до самого конца. Отец отправил их на смерть. Сознательно, понимаешь? Он знал, что там ничего нет, он знал это с самого начала, но земля под ним уже горела, и он выворачивался, как мог. Слепой ко всем, кроме себя, он представить не мог, что Лео свяжется со мной. Что он расскажет мне, что мир, в который они прибыли, умирает. Я видел смерть этого мира, я смотрел, я был так далеко… Кто-то вернулся. Кто-то – нет. Лео не вернулся. Его считают пропавшим без вести, и я не теряю надежды. Связь оборвалась, когда звезда рванула. Он не единственный ведь. Пропавший. Никто ничего не делает. Я пришел на заседание, чтобы взглянуть отцу в глаза. И знаешь, что? Этот мудак был обдолбан. Я клянусь тебе, он накачался какой-то дрянью и в таком виде пришел на заседание парламента! Я сказал ему, что мне стыдно, что он мой отец. Я сказал при всех. Я поступил плохо? Ласка, мне так жаль, что тебя нет сейчас. Мне нужно поговорить с тобой, услышать твой голос. Я просто описываю свои мысли и чувства… Я думал, у меня их нет, как и у многих… Ты всегда поддерживал меня. И я всегда старался поддерживать тебя, и теперь я не уверен совсем, что… Я не уверен, что твое место там. Послушай, я, возможно, навещу тебя. Сообщи мне свои координаты, хорошо? Я помню, никакой радио-, психо-, и прочей связи, но… Если ты можешь, пожалуйста, поговори со мной. Мне очень важно услышать тебя. Узнать, что у тебя все хорошо. Я отправляюсь искать его. Потому что никто больше не в состоянии, очевидно. У них теперь другая задача, они копают под отца, и я не хочу оставаться здесь, пока это происходит. Надеюсь, ты смог создать семью, о которой мечтал. Хочется верить, что однажды мы заживем все вместе в лучшем мире, чем наш… Ты, я, Лео… Твои сыновья… Сколько их у тебя уже? Передавай им привет от меня. Передай им, чтобы они…
Ласкивус откладывает письмо в сторону и достает из ящика последний предмет. Длинный красный шарф, почерневший от крови и пепла. Прижимает его к лицу.
- Они нашли друг друга?
- Что? – творец резко оборачивается, инстинктивно пряча шарф, который все равно уже был замечен.
- Ну, Туо и Лео. Они нашли друг друга?
Гавриил смотрит требовательно и любопытно. Вероятно, Яхве опять говорил вслух, и младший сын решил, что это очередная сказка, выдуманная наспех, чтобы он поскорее заснул. У младшего сильно болит спина, это очень усложняет жизнь и ему, и всем остальным.
- Да, - Яхве улыбается, и от уголков его глаз разбегаются тонкие паутинки пока еще неглубоких морщин. - Конечно, нашли. Разве может быть иначе?
Он обнимает сына, чтобы спрятать в его волосах темное от пепла лицо, на котором белеют чистотой кожи дорожки от горько-соленых слез.
- Но, если вдруг нет, - неожиданно заявляет малыш, неумело обнимая отца в ответ. – Если вдруг нет, я найду обоих. Обязательно. Веришь?
Яхве не отвечает. Маленькая ладошка младшего принца размазывает по грязному отцовскому лицу остатки фиолетового джема из ягод давно погибшего мира.